Архипелаг ГУЛаг - Страница 208

208

Я не понимаю - чем весь этот интеллигентный рабский труд чище и благороднее рабского физического?

Так не по'том Ивана Денисовича надо возмутиться прежде, а спокойным поскрипыванием пера в лагерной конторе!

Или вот сам я полсрока проработал на шарашке, на одном из этих Райских островов. Мы были там отторгнуты от остального Архипелага, мы не видели его рабского существования, - но не такие же разве придурки? Разве в широчайшем смысле, своей научной работой, мы не укрепляли то же министерство ВД и общую систему подавления?3

Всё, что плохого делается на Архипелаге или на всей земле - не через самих ли нас и делается? А мы на Ивана Денисовича напали - зачем он кирпичи кладет. Наших там больше!

В лагере высказывают чаще противоположные обиды и упреки: что придурки сидят на шее у работяг, объедают их, выживают за их счет. Это особенно выдвигают против придурков зонных, и часто не без основания. А кто ж недовешивает Ивану Денисовичу хлеб? Намочив водой, крадет его сахар? Кто не дает жирам, мясу и добрым крупам всыпаться в общий котел?

Особенным образом подбираются те зонные придурки, от кого зависит питание и одежда. Чтоб добыть те посты, нужны пробойность, хитрость, подмазывание: чтоб удержаться на них, - бессердечие, глухость к совести (и чаще всего еще быть стукачом). Конечно, всякое обобщение страдает натяжками, и я из собственной памяти берусь назвать противоположные примеры бескорыстных и честных зонных придурков - да не очень долго они на тех местах удержались. О массе же зонных благополучных придурков можно уверенно сказать, что они сгущают в себе в среднем больше испорченных душ и дурных намерений, чем их содержится в среднем же туземном населении. Неслучайно именно сюда назначаются начальством все бывшие свои люди, то есть посаженные гебисты и эмведешники. Если уж посажен начальник МВД Шахтинского округа, то он не будет валить леса, а выплывет нарядчиком на комендантском ОЛПе УсольЛага. Если уж посажен эмведешник Борис Гуганава ("как снял я один раз крест с церкви, так с тех пор мне в жизни счастья не было") - он будет на станции Решёты заведующим лагерной кухней. Но к этой группе легко примыкает и совсем казалось бы другая масть. Русский следователь в Краснодоне, который при немцах вел дело молодогвардейцев4, был почетным уважаемым нарядчиком в одном из отделений Озерлага. Саша Сидоренко, в прошлом разведчик, попавший сразу к немцам, а у немцев сразу же ставший работать на них, теперь в Кенгире был завкаптеркой и очень любил на немцах отыгрываться за свою судьбу. Усталые от дня работы, едва они после проверки засыпали, он приходил к ним под пьянцой и поднимал истошным криком: "Немцы! Achtung! Я - ваш бог! Пойте мне!" (полусонные испуганные немцы, приподнявшись на нарах, начинали ему петь "Лили Марлен"). - А что за люди должны быть те бухгалтера, которые отпустили Лощилина5 на волю поздней осенью в одной рубашке? Тот сапожник в Буреполоме, который без зазрения взял у голодного Анса Бернштейна новые армейские сапоги за пайку хлеба?

Когда они на своем крылечке дружно покуривают, толкуя о лагерных делах, трудно представить, кто только среди них не сошелся!

Правда, кое-что в свое оправдание (объяснение) могут высказать и они. Вот И. Ф. Липай пишет страстное письмо:

"Паек заключенного обкрадывали самым нахальным и безжалостным образом везде, всюду и со всех сторон. Воровство придурков лично для себя... это мелкое воровство. А те придурки, которые решались на более крупное воровство, были к этому вынуждены (?). Работники Управления и вольнонаемные и заключённые, особенно в военное время, выжимали лапу с работников отделений, работники отделений - с работников лагпунктов, а последние - с каптерок и кухонь за счет пайка зэков. Самые страшные акулы были не придурки, а вольнонаемные начальники (Курагин, Пойсуй-шапка, Игнатченко из СевДвинЛага), они не воровали, а "брали" из каптерок и не килограммами, а мешками и бочками. И опять же не только для себя, они должны были делиться. А заключённые придурки всё это как-то должны были оформлять и покрывать. А кто этого делать не хотел - их не только выгоняли с занимаемой должности, а отправляли на штрафной и режимный лагпункт. И таким образом состав придурков по воле начальства просеивался и комплектовался из трусов, боявшихся физических работ, проходимцев и жуликов. И если судили, то опять-таки каптеров и бухгалтеров, а начальники оставались в стороне: они ведь расписок не оставляли. Показания каптеров на начальников следователи считали провокацией."

Картина довольно вертикальная...

Одна хорошо мне известная, предельно-честная женщина Наталья Мильевна Аничкова попала как-то волею судеб заведывать лагерной пекарней. При самом начале она установила, что тут принято из выпекаемого хлеба (пайкового хлеба заключённых) сколько-то ежедневно (и без всяких, конечно, документов), отправлять за зону, за что пекаря получали из вольного ларька немного варенья и масла. Она запретила этот порядок, не выпустила хлеба за зону - и тут же хлеб стал выходить недопеченый, с закалом, потом опоздала выпечка (это от пекарей), потом со склада стали задерживать муку, начальник ОЛПа (он-то больше всех получал!) отказывался дать лошадь на отвозку-привозку. Сколько-то дней Аничкова боролась, потом сдалась - и сразу восстановилась плавная работа.

Если зонный придурок сумел не прикоснуться к этому всеобщему воровству, то всё равно почти невозможно ему удержаться от пользования своим преимущественным положением для получения других благ - ОП вне очереди, больничного питания, лучшей одежды, белья, лучших мест в бараке. Я не знаю, не представляю, где тот святой придурок, который так-таки ничегошеньки-ничего не ухватил для себя изо всех этих рассыпанных благ? Да его б соседние придурки забоялись, они б его выжили! Каждый хоть косвенно, хоть опосредствованно, хоть даже почти не ведая - но пользовался, а значит, в чем-то и жил за счёт работяг.

208