Архипелаг ГУЛаг - Страница 131

131

Перед Магаданом караван застрял во льду, не помог и "Красин" (было слишком рано для навигации, но спшили доставить рабочуу силу). Второго мая выгрузили заключенных на лед, не дойдя берега. Приезжим открылся маловеселый вид тогдашнего Магадана: мертвые сопки, ни деревьев, ни кустарника, ни птиц, только несколько деревянных домиков, да двухэтажное здание Дальстроя. Все же играя в исправление, то есть делая вид, что привезли не кости для умощения золотоносной Колымы, а временно-изолированных советских граждан, которые еще вернуться к творческой жизни, - их встретили дальнестроевским оркестром. Оркестр играл марши и вальсы, а измученные полуживые люди плелись по льду серой вереницей, волокли свои московские вещи (этот сплошь политический огромный этап почти еще не встречал блатных) и несли на своих плечах других полуживых - ревматиков или безногих (безногим тоже был срок). Но вот я замечаю, что сейчас начну повторяться, что скучно будет писать и скучно будет читать, потому что читатель уже знает все наперед: теперь их повезут грузовиками на сотни километров, и еще потом будут пешком гнать десятки. И там они откроют новые лагпункты и в первую же минуту прибытия пойдут на работу, а есть будут рыбу и муку, заедая снегом. А спать в палатках. Да, так. А пока, в первые дни, их расположат тут, в Магадане, тоже в заполярных палатках, тут их будут комиссовать, то есть осматривать голыми и по состоянию зада определять их готовность к труду (и все они окажутся годными). И еще, конечно, их поведут в баню и в предбаннике велят им оставить их кожаные пальто, романовские полушубки, шерстяные джемперы, костюмы тонкого сукна, бурки, сапоги, валенки (ведь это приехали не темные мужики, а партийная верхушка - редакторы газет, директора трестов заводов, сотрудники обкомов, профессора политэкономии, уж они все в начале тридцатых годов знали толк в вещах). "А кто будет охранять?" - усумнятся новички. "Да кому нужны ваши вещи?" - оскорбится обслуга. - "Заходите, мойтесь спокойно." И они зайдут. А выход будет в другие двери, и там они получат черные хлопчатобумажные брюки и гимнастерки, лагерные телогрейки без карманов, ботинки из свиной кожи. (О, это не мелочь! Это расставание со своей прежней жизнью - и со званиями, и должностями, и гонором!) "А где наши вещи?!" - взопят они. "Ваши вещи - дома остались! - рявкнет на них какой-то начальник. В лагере не будет ничего вашего! У нас в лагере коммунизм! Марш, направляющий!" Но если "коммунизм" - что ж тут им было возразить? Ему ж они и отдали жизни...

* * *

А еще есть этапы - на подводах и просто пешие. Помните, в "Воскресеньи" гнали в солнечный день от тюрьмы и до вокзала. В Минусинске же, в 194... после того, как целый год не выводили даже на прогулку, люди отучились ходить, дышать, смотреть на свет, - вывели, построили и погнали ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ километров до Абакана. С десяток человек дорогой умерло. Великого романа, ни даже главы его, об этом написано не будет: на погосте живучи, всех не оплачешь. Пеший этап - это дедушка железнодорожного, дедушка столыпина и дедушка краснух. В наше время он все меньше применяется, только там, где невозможен еще механический транспорт. Так из блокадного Ленинграда на каком-то ладожском участке доставляли осужденных до КРАСНУХ (женщин вели вместе с пленными немцами, а наших мужчин отделяли от женщин штыками, чтоб не отняли у них хлеба. Падающих тут же разували и кидали на грузовик - живого ли, мертвого ли). Так в 30-е годы отправляли с Котласской пересылки каждый день этап в сто человек до Усть-Выми (около 300 километров), а иногда до Чибью (более пятисот). Однажды в 1938-м году гнали так и женский этап. В этих этапах проходили в день 25 километров. Конвой шел с одной-двумя собаками, отстающих подгонял прикладами. Правда, вещи заключенных, котел и продукты везли сзади на подводах, и этим этап напоминал классические этапы прошлого века. Были и этапные избы - разоренные дома раскулаченных с выбитыми окнами, сорванными дверьми. Бухгалтерия Котласской пересылки выдавала этапу продукты на теоретически-расчетное время, если все в пути будет гладко, и никогда на день лишний (общий принцип всякой нашей бухгалтерии). При задержках же в пути - продукты растягивали, кармливали болтушкой из ржаной муки без соли, а то и вовсе ничем. Здесь было некоторое отступление от классики. В 1940 году этап Оленева после барж погнали пешком по тайге (от Княж-Погоста на Чибью) - и вовсе не кормя. Пили болотную воду, быстро несла их дизентерия. Падали без сил - собаки рвали одежду упавших. В Ижме ловили рыбу брюками и поедали живой. (И с какой-то поляны им объявили: тут будете строить железную дорогу Котлас-Воркута!) И в других местах нашего европейского Севера пешие этапы гонялись до тех пор, пока по тем же маршрутам, по насыпям, теми же первичными арестантами проложенными, не побежали веселые красные вагоны, везя вторичных арестантов. У пеших этапов есть своя техника, ее разрабатывают там, где приходится перегонять почасту и помногу. Когда таежной тропой ведут этап от Княж-Погоста до Весляны, и вдруг какой-то заключенный упал и дальше идти не может - что деласть с ним? Разумно подумайте, - что? Не останавливать же весь этап. И на каждого упавшего и отставшего не оставлять же по стрелку стрелков мало, заключенных много. Значит?.. Стрелок остается с ним ненадолго, потом нагоняет поспешно, уже один. Долгое время держались постоянные пешие этапы из Карабаса в Спасск. Всего там 35-40 километров, но прогнать надо в один день и человек тысячу зараз и среди них много ослабевших. Здесь ожидается, что будут многие падать и отставать с той предсмертною нехотью и безразличием, что хоть стреляй в них, а идти они не могут. Смерти они уже не боятся, - но палки? но неутомимой палки, все снова бьющей их по чем попало? - палки они побоятся и пойдут! Это проверено, это - так. И вот колонна этапа охватывается не только обычной цепью автоматчиков, идущих от нее в пятидесяти метрах, но еще и внутренней цепью солдат невооруженных, но с палками. Отстающих бьют (как впрочем, предсказывал и товарищ Сталин), бьют и бьют - а они иссиливаются, но идут! - и многие из них чудом доходят! Они не знают, что это - палочная проверка, и что тех, кто уже и под палками лег и не идет тех забирают идущие сзади телеги. Опыт организации! (Могут спросить: а почему бы не сразу всех на телеги?.. А где их взять, и с лошадьми? У нас ведь трактора. Да и почем нынче овес?..) Эти этапы густо шли в 1948-50 годах. А в 20-е годы пеший этап был один из основных. Я был мальчишкой, но помню их хорошо, по улицам Ростова-на-Дону их гнали, не стесняясь. Кстати, знаменитая команда "...открывает огонь без предупреждения!" тогда звучала иначе, опять-таки из-за другой техники: ведь конвой часто бывал только с шашками. Командовали так: "Шаг в сторону - конвой стреляй, руби!" Это сильно звучит - "стреляй, руби!" Так и представляешь, как тебе сейчас разрубят голову сзади. Да даже и в 1936 году в феврале по Нижнему Новгороду гнали пешком этап заволжских стариков с длинными бородами в самотканных зипунах, в лаптях и онучах - "Русь уходящая"... И вдруг наперерез - три автомобиля с председателем ВЦИКа Калининым. Этап остановили. Калинин проехал, не заинтересовался. Закройте глаза, читатель. Вы слышите грохот колес? Это идут столыпины. Это идут краснухи. Во всякую минуту суток. Во всякий день года. А вот хлюпает вода - это плывут арестантские баржи. А вот рычат моторы воронков. Все время кого-то ссаживают, втискивают, пересаживают. А этот гул? переполненные камеры пересылок. А этот вой? - жалобы обокраденных, изнасилованных, избитых. Мы пересмотрели все способы доставки - и нашли что все они - ХУЖЕ. Мы оглядели пересылки - но не развидели хороших. И даже последняя человеческая надежда, что лучше будет впереди, что в лагере будет лучше - ложная надежда. В лагере будет - хуже.

131